Первые рассказы о богатствах Калифонии, проникавшие в восточные штаты, а оттуда разносившиеся по всему миру, были не менее фантастичны, чем росказни об эбеновых воительницах королевы Калифы с золотыми мечами. Из уст в уста передавались зажигающие надежду и вожделение рассказы о корзинах золотого песка, намытых удачливыми старателями и об утесах, сплошь состоявших из золота. Кто помнит концовку американского фильма «Золото Маккены» с Грегори Пеком и Омаром Шерифом (1969), может представить, какое захватывающее зрелище застило глаза тем, кто слышал эти «правдивые» легенды. Сияющие под ярким солнцем золотые жилы! Счастье для всех, практически даром, и никто не уйдет обиженный! За несколько месяцев 1849 года 20 тысяч человек по всему миру сорвались со своих мест и двинулись на поиски, казалось бы, легко достижимого счастья. Этих «сталкеров» стали называть «сорокадевятниками».

Что следовало взять с собой в дорогу будущему золотоискателю? Палатку и спальный мешок, большой кусок брезента, посуду, и одежду. Далее, инструменты, необходимые для добычи драгоценного металла: ломы, лопаты, промывочные лотки. В-третьих, лекарства и средства первой помощи. На месте, в Калифорнии, этого было не достать даже за большие деньги. В восточных же штатах все это снаряжение для одного человека стоило около 750 долларов. А ведь еще нужны были деньги на дорогу… Самая дешевая поездка, на корабле вокруг мыса Горн, стоила 250 – 400 долларов. Итого, минимум 1000 долларов. 

В то время это была значительная сумма. Не у всякого она могла найтись. Многие вкладывали в затеянную авантюру все свои сбережения: пан или пропал. Те же, у кого были средства, начали создавать небольшие акционерные общества по золотодобыче. Пайщики собирали деньги, на которые отряжали на Запад целые группы искателей приключений. Кроме того, будущие золотоискатели, пытаясь минимизировать риск, образовывали артели, в которых все участники были связаны совместным договором. В этом случае все найденное золото должно было делиться между артельщиками.

Но так или иначе будущий золотоискатель экипировался. Пора бы и в путь! Путь был немалый – почти три тысячи миль разделяло Нью-Йорк и Калифорнию. Как их преодолеть?

Казалось бы, желанной Калифорнии проще всего  было достичь по суше. Благодаря трудам М.Льюиса, У.Кларка и других первопроходцев (см. стр.22) до Тихого океана уже можно было добраться по «Орегонской тропе» Больше половины всех переселенцев достигли Калифорнии, двигаясь по суше.

Путь этот начинался, как правило, из города  Индепенденс, находившегося на берегу реки Миссури. Индепенденс был самым западным пунктом на реке, куда еще могли подняться пароходы и крупные баржи. Путь шел через Великие равнины по северному притоку реки Плат, а затем в обход севернее Большого Соленого озера и через Южный перевал Скалистых гор выходил в верховья реки Колумбия, чтобы вдоль нее спуститься к Тихому океану.  Во времена «золотой лихорадки» от «Орегонской тропы» ответвилась «Калифорнийская тропа». После прохода Южного перевала и отдыха в Форт-Холле (Fort Hall) путешественники сворачивали на юг, к Большому Соленому озеру и шли по тропам, проложенным трапперами до реки Сакраменто и до Сан-Франциско.

«Тропа Санта-Фе» отделялась от «Орегонской тропы» задолго до Скалистых гор. Повторяя старую дорогу, проложенную еще испанцами, она шла по верховьям рек, стекающих в Миссисипи и по долине реки Арканзас до города Санта-Фе в Нью-Мексико. После Санта-Фе тропа продолжалась на запад, заканчиваясь в Сан-Диего или в Лос-Анджелесе.

Обычно движение через Великие равнины начиналось в апреле, когда таял снег на перевалах Сьерра-Невады, и заканчивалось в октябре, когда перевалы становились непроходимыми.

В путь не отправлялись в одиночку. Переселенцы собирались караванами – несколько десятков повозок. Повозки эти помнятся нам по фильмам про освоение «Дикого Запада». Они назывались «конестога», потому что их изготавливали в Пенсильвании  в  долине Конестога. В повозке брезентовым тентом было все необходимое для выживания в безлюдных и недружелюбных прериях и горах. Брезент укрывал от солнца, дождя и града. Под брезентовым кровом хранили самое важное – деньги и оружие. А по бокам телеги крепились инструменты, ведра, посуда. Тащила такую телегу пара быков  или мулов. Лошади не выдерживали. Их использовали только для поездки верхом.

Уж коль зашла речь о конестогах, скажем несколько слов об их изготовителях, семействе Студебекеров (Studebaker). Семейство это прибыло в Америку в 1736 году из немецкого города Золинген. Золинген – город кузнецов и оружейников. Основатель династии, Клемент Студебекер, тоже был кузнецом. Поселившись рядом с соотечественниками в долине Конестога, он построил свой первый фургон в 1750 году. Его потомок, Генри Студебеккер с началом «золотой лихорадки» решил приблизить производство повозок к местам повышенного спроса на этот товар. Двое братьев, Клемент и Генри-младший, стали производить фургоны в Чикаго. Питер Студебекер наладил производство в Сент-Джозефе в штате Миссури. Отсюда начиналась все три перечисленные тропы на Запад. Так что Питер оказался в нужном месте в нужное время.

Джон Студебекер перебрался в Калифорнию. Но в «золотом штате» он занимался не  старательством,  а начал производить тачки для перевозки грунта. Нехитрое это изделие в самый разгар «золотой лихорадки» пользовалось неслыханным спросом. Из Калифорнии Джон Студебекер вернулся богачом.

Компания "Братья Студебекер" производила конестоги до конца  1870-х годов. Но железные дороги уже окончательно вытеснили "фургонные поезда", совсем недавно регулярно следовавшие через прерии на Запад.  Конкурировать с прогрессом было бессмысленно. Братья переключились на производство фургонов для фермеров, достаточно дешевых и вместительных для того, чтобы каждый фермер мог снабдить себя сам всем необходимым. Этаких грузовиков мощностью в две лошадиные силы. Но и  здесь неторопливую повозку нагнал научно-технический прогресс. Генри Форд пересадил американцев на автомобиль, и фермеры расстались с лошадями. В конце концов, компания «Студебекер» и сама начала производство автомобилей. Американские грузовики-вездеходы, «студебекеры», прославились во время Второй мировой войны. А сама фирма существовала вплоть до 1967 года. 

Кроме конестог с караваном следовали обычные телеги-двуколки. Самые бедные, безлошадные, переселенцы толкали перед собой ручные тележки. А у некоторых юношей добра было еще меньше. С мешком за плечами они пешком прошли весь путь до Калифорнии. Это – более 3.5 тысяч километров. Веселая прогулка!

Караван, несколько сотен человек, без четкой организации сразу же превратится в плохо управляемое скопище. Поэтому в караване выбирался начальник. Его приказам беспрекословно подчинялись. Как капитану на судне или командиру в сражении. При начальнике создавался совет, который следил за порядком и наказывал нарушителей. Сорвиголов в караванах, следующих в край золотой мечты, хватало. Эти лихие ребята считали, что закон им не писан. И те, у кого «моральные тормоза» пробуксовывали, не задумываясь, пускали в ход револьвер или нож. А задуматься бы следовало. Ведь оружие было у всех. Нарушителя скручивали и после короткого суда, обычно, вешали. Впрочем, иногда смертный приговор заменяли изгнанием из сообщества без оружия и без продуктов. Такая милость, очевидно, была отсрочкой смерти на несколько дней, не более.

Путешествие с караваном только несколько первых дней казалось пикником. Потом ежедневное перемещение по однообразным равнинам и под жарким солнцем начинало изматывать. Утомляли также одни и те же лица вокруг. Напряженность нарастала, учащались ссоры между друзьями и родственниками.    

А ведь были еще болезни, несчастные случаи, трагические эпизоды, которые приводили к гибели путешественников. Несомненно, те, кто преодолевал многомесячный и многомильный путь, достигнув цели, чувствовал себя в некотором смысле другим, заново родившимся человеком. Калифорнийцем.

Наименее опасный, зато и максимально длинный путь шел по морю в обход мыса Горн. Это же был и самый дешевый маршрут. В 1849 году он обходился путешественнику в 250 – 400 долларов. Из портов на восточном побережье: Норфолка, Нью-Йорка, Бостона или Филадельфии суда шли на юг. Поездка продолжалась от пяти до семи месяцев и совсем не доставляла удовольствия путешественникам. Морская болезнь, скверная еда, затхлая вода, страшная скука – это было нелегкое испытание.

Трансамериканское плавание испытывало не только терпение пассажиров. Спускаясь к югу, корабль проходил сначала жаркие экваториальные воды. Дикая жара могла свести с ума любого. К этому, в общем-то, дело и шло. Пассажиры ссорились из-за любой мелочи. Своеобразным карнавалом, разряжавшим атмосферу, было празднование пересечения экватора.

После прохождения Бразилии тропическую жару дополняли тропические ливни. По мере приближения к мысу Горн приходила желанная прохлада, которая довольно быстро сменялась пронизывающим холодом и даже снегом. Проход Магелланова пролива занимал иной раз месяц.  Здесь дули сильные ветры, и как всегда это бывает, не попутные. Туман, рифы, гигантские волны… Дикие, унылые берега. Совсем не похоже на романтический роман о путешествиях детей капитана Гранта, которым прославился знаменитый французский беллетрист Жюль Верн! Если бы кто-то из переселенцев в Калифорнию пожелал опубликовать свои  заметки о реальном океанском переходе с одного края Америки на другой, ему бы очень подошло другое название: «Как закалялась сталь».

Но вот половина пути пройдена. Теперь путешественников ждали те же испытания, но в обратном порядке. Корабль медленно двигался на север вдоль тихоокеанского побережья Южной Америки, лавируя против встречного ветра. Иногда капитаны предпочитали уходить дальше в океан. У Сэндвичевых островов (сейчас они называются Гавайскими), они ловили попутный ветер и уже оттуда, на всех парусах, шли в Сан-Франциско.

Был еще путь морем и через Панамский перешеек, более короткий, но и более опасный. Путь через Панаму занимал обычно 40 дней. Его использовали в первую очередь для доставки почты. Поэтому компания, обслуживающая этот путь, называлась «Pacific Mail». Пароходом из Нью-Йорка путешественники добирались до городка Чагресс на Панамском перешейке. Далее следовало как можно быстрее отыскать лодки и на них подняться вверх по реке. Подгонял путешественников элементарный страх подхватить в этих гиблых местах не золотую, но желтую лихорадку. Для того, кто переболел этой болезнью, работа на золотых приисках становилась проблематичной.   

Путешествие на 130 километров вверх  по реке Чагресс, кишевшей крокодилами, было незабываемым приключением. От конечного пункта плавания, городка с характерным названием Горгона, путешественники верхом на мулах спускались к тихоокеанскому побережью, к городу Панама, где следовало ожидать пароходов из Сан-Франциско. Пароходы компании «Pacific Mail» ходили регулярно, но всегда были переполнены.

В 1851 году положение несколько улучшилось. Американцы начали строить через перешеек железную дорогу. Полностью железнодорожное сообщение между двумя океанами  было установлено в 1855 году, но уже летом 1853 года путешественники могли проехать на поезде бо́льшую часть пути, до Горгоны, куда раньше добирались только по реке.

Первым из семейства Страуссов в Калифорнии оказалась сестра нашего героя, Фани Стерн. В 1850 году  вместе с мужем они жили в Сент-Луисе. Когда из Калифорнии пришли вести об открытии там золота, семейство Стернов отправилось в Калифорнию по суше. 

Читатель, прочитавший эту главу, оценит и то, какой нелегкий путь им пришлось преодолеть, и то, сколько времени понадобилось семейству Стернов, чтобы добраться до берегов Тихого океана.

Прибыв в Сан-Франциско супруги открыли небольшой магазин по торговле галантереей и тканями. В 1853 году Ливай Страусс получил американское гражданство и решил вслед за родственниками перебраться в Калифорнию.